От Казани до Царицына

Пугачев, возвращаясь из горящей Казани, объявил прощение всем пленным, которые в большом числе, стоя на коленях, ждали его на Арском поле. Приехал в лагерь.

Сидя в кресле, принял дары от депутации казанских татар. Потом ездил по стану и всех благодарил. Всюду горели огни, повстанцы отмечали победу, пели песни; из города привезли 15 бочек вина. Лишь канониры не принимали участия в общем веселье, лежали под пушками. Так, на случай тревоги, велели командиры.

"СУД ПУГАЧЕВА".

Картина В.Г. Петрова

Михельсон приближался к Казани. Густой дым, выстрелы с запада дали ему знать о том, что там происходит. Доложили, что большая толпа пугачевцев, численностью до 12 тыс. человек, расположилась у села Царицына. У Михельсона было 800 солдат. Он ударил в центр позиции Пугачева, одновременно послал два отряда против его левого и правого флангов. Бой длился пять часов. «Злодеи,— как писал Михельсон в рапорте 13 июля,— меня с великим криком и с такою пушечною и ружейною стрельбою картечами встретили, какой я, будучи против разных неприятелей, редко видывал и от сих варваров не ожидал».

Удар в центр, где находилась самая лучшая и сильная батарея Пугачева, разрезал его силы на две части, которые продолжали борьбу. Пугачевцы, понеся крупные потери, отступили за реку Казанку. По данным Михельсона, на поле боя осталось 800 убитых повстанцев, 737 попали в плен; у карателей —23 убитых, 37 раненых.

На следующий день утром Пугачев атаковал отряд Михельсона на Арском поле, куда он пришел, двигаясь к Казани. Из города вышел отряд Потемкина, ударивший с тыла. С двух сторон каратели снова разбили повстанцев, и они отошли за Казанку, остановились верстах в 20 от города.

К 15 июля, т. е. на второй день после сражения на Арском поле, у Пугачева снова было до 15 тыс. человек, и он перешел в наступление.

Превосходство в организации и вооружении опять склонило успех на сторону карателей. Повстанцы бежали, их преследовали. В плен чуть было не попал Пугачев. До 2 тыс. убитых, 5 тыс. пленных, потеря всей артиллерии — таков итог этого поражения. Михельсон потерял 35 убитых, 121 раненого. Здесь Пугачев лишился Белобородова и Минеёва, попавших в плен.

Неурожай, малоземелье, налоги заставляли чувашских крестьян бежать из своих деревень в другие места или города, или привыкать к повстанческой армии. 

Пугачев бежал на север, в сторону Кокшайска. За ним тянулись остатки его разбитого войска. В ночь на 17 июля он переправился здесь через Волгу, на ее южный берег.

Между тем восставшие собирались партиями, громили имения, вешали помещиков, приказчиков, чиновников в Казанской и Нижегородской губерниях. Нижегородский губернатор А. А. 

Ступишин в письме Вяземскому сообщил, что «рассыпанные злодеи, где они касались, все селения возмутили и уже без Пугачева делают разорения, ловят и грабят своих помещиков». Он закрыл Макарьевскую ярмарку, а купцам приказал выехать; волновали его и настроения раскольников на Керженце.

Пугачев после переправы через Волгу двигался на запад, по направлению к Нижнему Новгороду и Москве. Но верстах в 15 от Волги повстречавшиеся ему чуваши сказали, что в Нижнем много войск, в Цивильск из Свияжска идет правительственный отряд. И Пугачев меняет свое решение. Правда, яицкие казаки уговаривают его идти дальше на запад:

Ваше величество, помилуйте! Долго ли нам так странствовать и  проливать человеческую кровь!  Время вам идти в Москву и принять престол!

Нет,  детушки,   потерпите,  не  пришло  еще  мое время!
А когда будет, то я и сам без вашего зова пойду. Теперь же я намерен идти на Дон, там меня некоторые знают и примут с радостью.  

Непосредственно при Пугачеве во время переправы было всего 400 человек. В иных местах переправились другие повстанцы. Вдогонку спешил майор Меллин с 850 солдатами. Михельсон остался в Казани, «ибо весь народ в великом колебании». Ему вторит Потемкин: «Не можно представить себе, до какой крайности весь народ в здешнем краю бунтует, так что вероятия приложить, не видев оное, невозможно. Источником оного крайнее мздоимство, которое народ разорило и ожесточило».

"ПЕРЕПРАВА ВОЙСК ПУГАЧЕВА ЧЕРЕЗ РЕКУ ВОЛГА".

Картина Н.К.Сверчкова 

"ПЕРЕПРАВА ВОЙСК ПУГАЧЕВА ЧЕРЕЗ РЕКУ ВОЛГА".

Картина Пахомова

"Взятие Цивильска пугачевцами"

20 июля Пугачев вступил в Курмыш, жители которого торжественно встретили его. Повстанческие отряды осаждали в эти дни Кузьмодемьянск, сражались во многих других местах с карателями. Отовсюду власти сообщали о «возмущениях и дерзости» жителей.

Правительству после взятия Пугачевым Казани стало известно о всеобщем восстании в губерниях Казанской, Нижегородской, Воронежской, сочувствии к нему крестьян соседних губерний, в том числе и Московской, а также ремесленников Москвы, оружейников Тулы. Екатерина II, ее помощники, в дополнение к тем войскам, которые уже действовали против пугачевцев, направляют к Поволжью новые боевые части и генералов, в их числе — А. В. Суворова. 29 июля назначают нового главнокомандующего — графа П. И. Панина, который наделяется полномочиями военного диктатора.

Повстанцы боролись по всей юго-восточной окраине Нижегородской губернии, в том числе в окрестностях губернского центра. Более трети населения губернии (по меньшей мере 455 селений) приняли участие в восстании. Прежде всего это были помещичьи крестьяне (241 селение), а также государственные, дворцовые. Было убито около 350 дворян, представителей администрации (всего в губернии проживало 1425 дворян). Сохранились известия о восстании крестьян села Брлдина, деревни Кистеневки, принадлежавших деду А. С. Пушкина — подполковнику Л. А. Пушкину.

ПУГАЧЕВ В АЛАТЫРЕ

Пугачев, подходя 23 июля к Алатырю, имел до 2 тыс. человек. Население города встретило его с хлебом и солью, стоя на коленях. Он приказал освободить колодников, раздать соль и деньги. Под городом повстанцы два дня отдыхали. К ним со всех сторон шли крестьяне, вели своих помещиков. По приказу Пугачева к нему в стан доставили прапорщика местной инвалидной команды Сульдешева (воевода и дворяне загодя бежали из города).

  26 июля Пугачев подошел к Саранску. Манифест, который привез в город Чумаков с 30 казаками, сообщил, что «его императорское величество всемилостивейший государь Петр Федорович с победоносною армиею шествовать изволит через город Саранск для принятия всероссийского престола в царствующий град Москву». «К прибытию его величества» повелевалось приготовить 12 пар лошадей для артиллерии, продовольствие и фураж. Воевода, чиновники, дворяне и купцы накануне покинули город; «в Саранске,— по донесению Михельсона,— ни один дворянин не думал о своей обороне, а все, как овцы, разбежались по лесам».  

1 августа население Пензы встречало около города Пугачева. Оставшимся в городе немногим начальникам, чиновникам, духовенству ничего не оставалось, как покориться. Не входя в город, Пугачев сделал свою ставку верстах в 12 от него. Пугачевцы освободили в Пензе арестантов, разрешили брать соль безденежно. На следующий день купцы дали «императору» торжественный обед. Пугачев откушал две глубоких тарелки чесноку толченого, посоленного и политого уксусом. Провозглашали здравицы за императора Петра III и императрицу Устинью Петровну. Пугачев и здесь сказал о своих пожалованиях :

Ну, господа купцы, теперь вы и все городские жители называйтесь моими казаками. Я ни подушных денег, ни рекрут с вас брать не буду. И соль казенную приказал я раздать безденежно по три фунта на человека. А впредь торгуй ею кто хочет и промышляй всякий про себя.  

  Пугачев вскоре приказал составить манифест к донским казакам с призывом склониться к нему и тем самым заслужить «монаршее наше прощение». Секретарь Дубровский написал текст. Творогов же, прекрасно, конечно, и до того знавший, что «государь» неграмотен, понес манифест к нему на подпись:

— Извольте, Ваше величество, сами подписать этот указ. Ведь именные указы, я слыхал, государи сами подписывают. - Иван,— Пугачев, опустив голову и помолчав немного, поднял на него глаза,— нельзя мне теперь подписывать до тех пор, пока не приму царства. Ну, ежели я окажу свою руку, так ведь иногда и другой кто-нибудь, узнав, как я пишу, назовется царем, а легкомысленный народ поверит, и будет какое ни есть злодейство. Пошли ты ко мне Алексея. Пускай он за меня подписывает. Дубровский подписал.

На полпути между Саратовом и Царицыном Пугачев встретил 19 августа на реке Нечетной донских казаков. Трижды они атаковали восставших, гнали их до орудий. Но и пугачевцы дрались, не уступая, и в конце концов заставили их отойти. Раненый полковник Кутейников попал в плен, и его по приказу Пугачева расстреляли у буерака, но ему повезло -сильно раненный, он часа два спустя очнулся и сумел добраться до станицы Качалинской. Из донцов 400 человек перешли к Пугачеву, остальные скрылись в царицынской крепости.

Победа воодушевила пугачевцев, и они 21 августа появились у Царицына. Часов пять длилась с обеих сторон артиллерийская канонада. Но на штурм Пугачев не решился — в дневном пути от города шли части Михельсона. Планы Емельяна, связанные с надеждами на взятие Царицына, рушились -опираясь на него, он хотел идти или на Астрахань и потом на Кубань, или к Яицкому городку для зимовки. Пугачев прошел мимо Царицына.

Михельсон с отрядом приближался. Пугачев находился у Солениковои ватаги (рыбопромысловом заведении царицынского купца Соленикова), верстах в 100 от Царицына и в 40 от Черного Яра. Емельян выстроил в одну линию все свои орудия, за ними поставил пехоту. Но Чумаков, вставший на путь предательства и возглавивший противопугачевский заговор, преднамеренно расставил пушки в передовых порядках войска, перед оврагом. Михельсон в центре расположил пехоту, на правом фланге — Чугуевский конный полк, на левом – донских казаков. левом — донских казаков. Повстанческие пушки открыли огонь, вперед двинулась пехота. Контратака кавалерии Михельсона расстроила ряды восставших, и они, оставив свои пушки, рассыпались в разные стороны, спасаясь бегством. Более 40 верст преследовали их каратели. Пугачев потерял до 7 тыс. убитыми, 6 тыс. пленными, все 24 пушки. В бою пали Овчинников, другие сподвижники Пугачева.

Это было полное поражение — главная армия перестала существовать. Пугачев со 160 яицкими казаками скакали к Черному Яру. С ним были жена Софья, сын Трофим (дочери попали в плен), Кинзя Арсланов и: др. Верстах в 17 от Черного Яра они переправились через Волгу на ее левый берег. Емельян духом не падал, строил новые планы — ему казалось, что он сможет где-то отсидеться, переждать, перебраться или за Каспийское море, или в Сибирь, или Сечь Запорожскую, чтобы потом продолжить борьбу. Но жизнь распорядилась иначе, и довольно скоро Емельяну пришлось испить чашу новых страданий, на этот раз последнюю.